Про Машу и Элю

Категория: По принуждению

Студенчество. Наилучшее время жизни: молодость, ветер в головах и всё ещё впереди. И все друзья, и всех любишь — от супер-пупер мачо Тимохи, принципно не трахающем девчонок со собственного курса («в своём болоте не гадим!»), до придурочной Линки, умопомрачительно умеющей слушать.

Наилучшими друзьями не были — делились на парочки-троицы-группки, часто по непонятным признакам. С разной степенью усердия обучались, совместно прогуливали пары, курили траву на скамеечке за психфаком и трепались обо всём на свете. После каждого экзамена бухали до утраты ориентации, реакции либо сопротивления. После таких «посиделок» кто-либо из мальчишек пару недель сиял фингалами или царапинами, девченки дружно с ними не говорили, а хорошая Линка делала какое-нибудь ответственное задание, типа, узнать «почему у меня ширинка на брюках была утром зашита намертво».

*******

Элька и Машка всегда держались совместно. Их, полностью различных по темпераменту и уму, соединяло воединыжды одно — они были первыми красавицами курса. Не просто милыми симпатюльками, а реальными стопроцентными красотками. Свои-то уже привыкли, а вот соседи с юрфака, эконома и различных иных «факов» царапали челюстями асфальт, когда эти доморощенные богини плыли по аллейкам студгородка.

Для Эльчи, обычной блондинистой стервы, вставало солнце и крутилась земля. Она смотрела в мир большими голубыми очами и обиженно дула губы. В купе с тонкой талией, роскошной попкой и грудью третьего размера без лифчика воспоминание было убийственное. Была далековато не неумна, но ленива до бесчинства. Юношей у Эльки было как грязищи, и относилась она к ним соответственно.

Машуля разумом не отличалась. Гарная украинська дивчина русского розлива, свежайшая и без башенная, она брала упорством и терпением. Высочайшая, полноватая, аппетитная — нравилась практически всем. Даже препод с иняза, узнаваемый махровым национализмом и разноцветностью с цветом голубизны, признавал, что «у Марии только прекрасные глаза». Глаза и правда были неплохи: чернющие и бедовые.

Парня у Машки не было. Ровесники с влажными губками и дрожащими ручонками Машулю как-то не побуждали. Она желала о единственном и неподражаемом, которому даст свою девственность, но только после Мендельсона и первого вальса юных. И, затаив дыхание, слушала откровения Элечки «как ЭТО бывает». Эльку она уважала и слушала всегда.

Девчонки по-настоящему дружили и даже никогда друг другу не завидовали. Они точно знали — только у неуверенных внутри себя дур подружки страшненькие. Так как вдвоём они были как парочка вампиров — НЕОТРАЗИМЫ. Мужчины падали у ног и сами собой складывались в поленницы.

*******

С Салихом и Батыром девченки познакомились случаем, когда стояли у бутика с французскими духами и облизывались на еще одну новинку. Средств у обеих было — кот наревел, а запахи приманивали очередными победами.

— Чего желают прекрасные девицы? — прекрасный мужик с ослепительной ухмылкой задаёт таковой актуальный вопрос.

Эльча автоматом сделала стойку:

— Прекрасные девицы желают смачно пахнуть.

— Полностью легитимное желание. А чем конкретно желают пахнуть прекрасные девицы?

20 минут обоюдных любезностей, Элькиного ломания и Машулиных улыбок — и духи были куплены и торжественно вручены девченкам. Позже дружно обменялись телефонами, и подружки понеслись в ближний парк, чтоб всё перетереть.

Обсуждали длительно и со вкусом. Машка пробовала возмущаться и возражать, но обычно отступала под Элечкиным напором:

«Ну и что, что кавказцы? Они же не все террористы и сволочи. И позже они не с Чечни, а с Дагестана. Зато прекрасные и вежливые. А взгляни, холёные какие. И при деньгах. Машину лицезрела? Ну и что, что им по тридцатнику? Это не для тебя не мальчишки наши сопливые, а мужчины. Истинные. И кто для тебя произнес, что они женатые? Колец нет. И позже, даже если и так, ты что замуж за него собираешься и в платке до конца жизни ходить? Маш, нужно брать от жизни всё, что она даёт. А мы давать этим хачикам ничего не будем. Ха-ха-ха! Как там? Наш лозунг непобедим — возбудим и не дадим!»

И Машка сдалась.

А позже были три недели цветов, ресторанов, подарков, поездок за город… Элька отрывалась на всю катушку, наслаждаясь откровенным мужским восхищением — романтичный Салих с неё глаз не сводил и сдувал пылинки. Машка заражалась её энтузиазмом и тоже веселилась. Хотя время от времени становилось не по для себя — «а далее что?» Батыр ей нравился, под описание реального мужчины вроде подходил. И глаза у него были зелёные, и глас прекрасный, и умный, и подарки щедрые дарует… Но дальше-то что? А Эльча только смеялась:

— Маш, живи и радуйся. Поматросим и бросим! 1-ый раз что ли?

В конце октября кататься по природам стало холодновато. Ну и настроение под нескончаемый дождик не располагало.

— Девченки, есть предложение, — звонил Салих. — У друга дом за городом пустует. Может, махнём на выходные?

— Ещё как махнём! — собрались подруги за полчаса.

И вот уже все на даче, всем забавно: шашлычок под коньячок на скрытой террасе, Элька, пытающаяся выплясывать лезгинку, Машка, подпевающая Элечкиным танцам, и двое галантных парней, с наслаждением наблюдающих за шальными девчонками.

Набрались девицы основательно. Первой «поплыла» Машка.

— Пора баиньки, Машенька, я тебя отведу, — Батыр потянул девченку к дому.

Машка послушливо пошла. У лестницы он схватил её на руки и понёс. Машуля уткнулась ему в плечо и закрыла глаза. Голова кружилась, её обымали сильные мужские руки, и от него так отлично пахло дымом, коньяком и дорогим парфюмом.

Батыр уложил её на кровать и лаского поцеловал в губки. Машка поёрзала, устраиваясь поуютней. И опять поцелуй, уже настойчивей. Губки скользят по шейке. Рука ложится на грудь. Мужик начал раздевать даму.

— Ты чего?

— Как чего? Я желаю тебя. Я уже издавна тебя желаю.

— Нет!!!

— Почему?!

— Не желаю! Я не буду! Не нужно!

Батыр не слушал её, стаскивая с неё джинсы.

— Машенька, для тебя будет отлично…

— Перестань! Не нужно! — Машка уже ревела и отчаянно сопротивлялась, тащила на себя одежку, отталкивая его ногами.

— Слушай, не строй из себя целку! Ты же знала за чем ехала!

— Закончи! Уродец! Дебил! Придурок!

Далее начался ужас. Мужик сгрёб обе руки в свою и заломил их ей за голову. Другой рукою он стаскивал с неё одежку. Свитер, лифчик, трусики — всё уже валялось на полу. Машка кричала во весь глас, билась и извивалась, ревела от полной слабости. Батыр навалился сверху. Его руки и губки были всюду. Он даже не целовал, он кусал её грудь, шейку, губки.

— Расслабься! Для тебя понравится!

— Нет! Сука! Тварь черножопая! Нет!

Меж ног всё разрывается.

— Не-е-ет!

«Господи, как больно!» Машка уже не могла сопротивляться и просто лежала, сжавшись от кошмара, боли и омерзения. Перед очами всё плыло. Меж ногами, где рывками врезался Батыр, дёргало тупой болью. Он целовал её, а к горлу подкатывала тошнота. Слёзы катились из глаз и затекали в уши. «Это происходит со мной?»

Элька бежала к дороге, размазывая по щекам слёзы. Она спотыкалась, даже несколько раз свалилась и опять бежала. «Да что все-таки это? Как сейчас? Машка! Машка! Возвратиться? Нет, бежать, бежать!» Она выбежала на дорогу, не зная, что делать далее, пытаясь сообразить, в какой стороне город. Эльче подфартило: 1-ая же машина тормознула. За рулём посиживал старый дядька.

— Помогите! Помогите! Там мою подругу насилуют! Пожалуйста!

— Садись.

— Помогите! Мне в милицию нужно! Там дача…

— Какая полиция? — дядька затолкал Элю в машину. — Что ты им скажешь? На дачу сами попёрлись? Сами и повинны! Шляетесь где попало! Не реви, поехали, отвезу тебя домой.

В машине Элька тихо скулила и пялилась в лобовое стекло, пытаясь избавиться от стоящей перед очами картины: зарёванная Машка, распяленная под Батыром, глядит на неё пустым взором — «Эля-а-а…»

Через час Батыр вёз домой Машку.

— Машенька, но я же не знал, — он опять пробовал с ней побеседовать.

— Заткнись! Заткнись! Терпеть не могу! Сука! Мразь! Терпеть не могу!

Она кричала в машине, кричала в доме, когда всё завершилось. Она швыряла в него всем, что подворачивалось под руку. На данный момент он не казался ей ни прекрасным, ни умным. Просто тупой, зловонный хач.

Машка ревела от обиды, унижения и облегчения. «Жива-здорова, так, пару синяков. Не изгалялся, просто трахнул. Даже лаского. Трахнул один, с Салихом делиться не стал. Но Элька, ЭЛЬКА?! Сука!» Это было самое ужасное: Элька заглянула в спальню и, лицезрев Машку под Батыром, просто сбежала.

Около дома Батыр высадил даму:

— Маш… Прости.

— Чтобы ты сдох!

********

Через пару месяцев во время очередной гулянки Эля, сидя на полу застеклённого балкона напротив придурочной Линки, размазывала опьяненные слёзы и говорила. Линка курила и молчала. Час вспять напротив неё точно так же посиживала Маша.

Молодость завершилась. Началась взрослая жизнь.

И в ней у всех всё будет отлично!

История реальна от первого до последнего слова. Имена изменены.