Промысел

— Ты не смущяйся, иди прямо к нему, и всё, — Шура смазал слюной папиросу, прикурил.

— Отлично. — Катя кивнула.

Они посиживали вокруг полированного стола в комнате для переговоров. Дверь была закрыта на внутреннюю задвижку, тихо гудел кондюк.

Валера налил для себя стакан пива. Отпил и спросил Катю…

— Кать, так а чё там с этим твоим соседом?

— Ну, короче, — Катя затянулась папиросой, вытащила ноги из туфлей и поджала их под себя, кресло немного отъехало, — Короче этот мужчина — прошлый мент. Старенькый уёбок лягавый. 1-ый отпрыск у их алкаш. Вот, а 2-ой, он, пиздец, она когда рождала его, его клещами растягивали и повредили чё-то в башке. Ну, короче, поначалу это не было приметно, был таковой прекрасный ребёнок, только у него странность одна была… он для себя руку мог по локоть в рот запихнуть.

— Ни хуя для себя.

— Вот, а позже удивительно стало, что ему уже до хуя лет, а он всё еще не говорит. Ну, они проявили его докторам, а докторы произнесли, всё, пиздец, он таковой и остается.

— Таковой небольшой?

— Нет, ну он рос, но мозги у него остались на уровне годовалого ребёнка. Олигофрен, короче. Это, прикиньте, таковой кабан здоровый, вся харя в прыщах, изо рта слюни, рейтузы такие на нём, и орёт, всё время орёт, пока они его димедролом не накормят и спать не уложат.

— Бухает? — просил Шура.

— Да какой бухает, я ж говорю… он дебил полный, понимаешь? Он только орёт.

— А чё орёт-то? — Валера затянулся и отпил пива.

— Просто очень звучно и осипло орёт. Это припоминает мычание скотины. Либо тепловозный гудок. И так кричать он может практически весь денек, и не устаёт, и глотка у него не сипнет. А папаша его, ну, этот ментяра, он подрабатывал починкой старенькых телевизоров. И он решил как-то этого уёбка использовать и приспособился из него электричество получать. Он соорудил аппарат, который перерабатывает звуковую энергию в электронную. Это смотрится как намордник приблизительно с проводами и с ручками такими регулирующими. Вот он эту хуйню сынку собственному на ебало прицепил и из клика его добывает ток.

— Слушай, Кать, извини, что перебиваю, — Валера поёрзал в кресле, — Можно я для тебя ноги понюхаю?

— Да, и я тоже, слушай… — Шура подкатился к Кате, — Ты колготки сними.

Катя сняла колготки, откинулась на спинку кресла, закурила и растянула ноги в стороны. Шура с Валерой слезли с кресел на палас, встали перед Катей на колени. Валера взял в руки её правую ступню, придавил к лицу. Шура взял левую ступню, стал облизывать от пятки к пальцам. Валера достал из штанов стоячий член, нюхал Катины ноги и дрочил. Шура тоже снял брюки и рубаху. Вдвоём они стали лизать даме внутреннюю поверхность ступней, в особенности меж пальцами, Катя балдела, прикрыв глаза. Так длилось кое-где минут 20. Позже мужчины разделись до гола, и посодействовали раздеться Кате. Она легла на стол, и Валера стал ей вылизывать меж ног. Шура подошёл с другой стороны и стал мять ей сиськи и лаского целовать лицо и шейку. Катя что-то тихо шептала ему, позже взяла рукою за хуй, потянулась ртом к мошонке, стала дрочить его хуй, лизать яичка. Позже её стало очень разбирать оттого что Валера продолжал вылизывать её промежность по всей длине, лицо её раскраснелось, она взяла в руки голову Валеры и прислонила её к собственной пизде. Практически через несколько секунд она с кликом кончила. Шура продолжал целовать её и мять сиськи, и сразу поддрачивать собственный болт. Катя через некое время перевернулась и встала на стол коленями, так что Валера, положив ладошки ей на ягодицы, стал вылизывать её анус. Катя в это время сосала у Шуры. Шура тихо вздыхал и помогал ей, двигая её голову за волосы. Скоро Валера встал и медлительно ввёл в Катю собственный член. Они стали двигаться, стараясь делать это в темпе. Все трое были очень возбуждены, тела и лица их покрылись красноватыми пятнами, они стонали в глас.

— Сань, я щас спускать буду, — Произнес Валера, замедляя движения.

— Подожди, давай поменяемся, — Шура вытащил собственный хуй у Кати изо рта и подошёл с тылу.

Валера встал на место Шуры, Шура ввёл в Катю собственный член и массивно задвигался… раздались чмокающие звуки разнузданной ебли. Валера стал стремительно натягивать голову Кати на собственный хуй. Катя звучно замычала, и по её телу прошла большая дрожь. Секунду спустя Валера заскулил и излился ей в рот. Шура, ощутив конвульсивные сокращения Катиного влагалища, ускорил темп, а позже выхватил собственный хуй из её дыры как будто головешку из костра и сочно брызнул семенем.

В тот же момент задвижка в двери вроде бы сама собой провернулась, и в комнату забежало двое парней с чемоданом. Они поставили чемодан на стол и открыли его. Снутри оказался раскрашенный колоритными цветами детский скелет.

— А ну, замри! — Кликнул один из парней, высочайший тощий блондин в безрукавке.

— Еще чего… — Валера кинулся на него, пытаясь стукнуть по голове тяжёлой стеклянной пепельницей, но был отброшен 3-мя выстрелами из ПМ… стрелял 2-ой, коренастый очкарик. Валера свалился и затих.

Шура кинулся было к окну, но пули настигнули его там. Он соскользнул на пол и забился в конвульсиях. Катя завизжала, а позже, соскочив со стола, попробовала покинуть помещение, но мужчины схватили её прочно за руки и, не обращая внимания на брызги мочи и выпавший из её прямой кишки кусок кала, разложили на столе.

— Тише, дурочка, — Произнес очкарик, — Чего ты орёшь? Всё нормально.

— Практически девяносто вольт из вашей ебли растянули! — Улыбнулся блондин, вынимая скелет. Снутри скелета помещалась особенной формы прозрачная пробирка, от которой два провода через глазницы уходили в крышку чемодана. Блондин что-то надавил на панели на крышке, и пробирка засветилась.

— Наш промысел хуями не порос! — Басом пропел очкарик.

— Не порос! — Тенорком подпел ему блондин.

— Наш промысел решил нездоровой вопрос. Залупа твёрдая во рту… эй, граф, ату его, ату, он пидор, голубой как купорос!

— Как купорос? — Улыбнулась Катя, слизывая собственное говно с ладошки очкарика.

— Как логарифмический метео-зонд, — Успокоил её блондин, доставая длинноватое чёрное шило и вонзая его до упора для себя в правый глаз.

Пробирка в скелете издала странноватый звук, далённо напоминающий хохот ребёнка. Из влагалища Кати выполз большой ярко-алый червяк и, лопнув, разбрызгал по помещению радужную слизь. В окне показалось лицо Многозуба… три волнистых пищали, цветом напоминающие волчьи испражнения.

— Атас! — Кликнул очкарик, приседая, как будто дама, собирающаяся помочиться, но тот час был разорван на части вошедшими в тело лучистыми вожжами.

Катю вырвало перепревшим мазутом, но здесь трупы Шуры и Валеры пришли в движение, поднялись в воздух, защёлкали челюстями и зашелестели анусами. Многозуб смекнул, что ему здесь не светит и свалил, оставив на оконном стекле собственный логотип из слюнной перепарки.